Быть кинокомпозитором. «Я хотел быть рок-звездой»
Советую дочитать до эпичного знакомства Димы с Федором Бондарчуком!.. (прим. П.Урсу)
Дима, одна из твоих известных работ — музыка к фильму «Коллектор». Это весьма необычный саундтрек! Расскажи подробнее о том, как он создавался.
«Коллектор» - это авторское кино Алексея Красовского. За его спиной не было классического продюсера, который стоял бы и говорил, что и как будет происходить. У нас была очень доверительная творческая лаборатория. Мы решили попробовать пойти по пути сочетания шумовых ритмических инструментов и оркестра, проложить таким образом музыкальную драматургию.
Герой проделывает очень большой путь изменения своей личности в этом фильме. Изначально мы погружаем зрителя в шумовой мир, а дальше (нам это показалась отличной идеей) оркестр становится символом прихода героя к бо́льшей человечности и раскрывается полностью ближе к концу. Импровизировал на ударной установке прекрасный Игнат Кравцов.
Все наверное говорили «О, как в Бёрдмэне!»
Да, потом мне часто говорили, что это похоже на «Бёрдмэна»... Это означало, что люди вообще проигнорировали оркестровую часть, для которой я писал тему, которая была мне дорога и очень нравилась режиссеру! (смеется)
Какие саундтреки к фильмам ты бы отметил? Считаешь эталоном?
Если бы тебе надо было написать саундтрек к концу света, то на что это было бы похоже?
Давай вернемся в период твоей учебы в гнесинской школе. А вообще, кем ты мечтал стать в детстве?
Вспомнишь какой-нибудь забавный случай из того времени?
Однажды мы полетели со школьным оркестром в Японию давать концерты. Помню, что мы играли в детских школах, в которых было дико холодно, и они не топились. Была зима, мы надевали на себя несколько слоев одежды, чтобы выйти на сцену. Это были типовые, одинаковые школы с большими спортивными залами, где мы и выступали. Там было несметное количество японских детишек, одетых в майки с коротким рукавом и шортики. И ещё они сидели на полу. Все это меня просто шокировало! Это был бесконечный день сурка: с отмороженными руками выходишь играть, а там тебя ждут раздетые люди. Причем они себя чувствовали абсолютно комфортно! Мы копили тепло у обогревателей в артистических, выбегали на сцену, а там - голые дети, сидят замерев, смотрят на сцену. Ты как будто в дурдоме оказался.
В один из таких дней к нам вышел директор местной школы и сказал: «Ребята, у нас есть школьный гимн, можете его исполнить?» Мы — профессиональные музыканты из России, чего нам стоит сыграть местный гимн? Нам принесли ноты. Мы решили, что ничего не боимся, и будем читать с листа. Начинаем играть, огромный зал детей подхватывает и начинает петь. Нот оказалось очень много, большая пачка листов А4. Неожиданно дети пошли на какой-то повтор... Я шокирован! В нотах стоят какие-то знаки, указывающие на переход куда-то в начало текста. Становится ясно, что нужно листать обратно. Структура гимна оказалась очень сложной, что-то постоянно повторялось. И вот это уже было несовместимо с читкой с листа. Поэтому буквально через несколько минут этой вакханалии стало ясно, что мы находимся с детьми в принципиально разных местах этой музыки... вообще (смеется). Расхождение не в доли, а в страницы.
Я ношу это ужасное ощущение позора до сих пор. В процессе ко мне подошел скрипач и спросил: «Дим, на какой странице мы играем???» В какой-то момент стало понятно, что лучше не играть и не мешать детям. Я решил попытаться отыскать нужное место, у меня упали все ноты, я их собираю. В общем —катастрофа. Хорошо, что тогда не было интернета. Мы были в 7 или 8 классе. Пальцы уже двигались, но мозги ещё не до конца присоединились к процессу (смеется). Мы бы справились, если бы не эти чертовы повторы.
Расскажи о какой-нибудь интересной встрече со знаменитостью!
(Дима смеется продолжительно)
...Когда-то, когда я только пытался пробиться в сумасшедший мир кино, я использовал все возможности. У меня есть объективно сильные стороны, а есть объективно слабые, и хождение на тусовки, знакомство с известными людьми — это не сильная моя сторона, я довольно застенчивый в таких ситуациях. Но я не позволял себе упускать такие моменты, и иногда мне представлялась возможность попасть на какое-нибудь закрытое мероприятие. Каждый раз я бежал туда с какими-то невероятными надеждами. Мне казалось, что вот он —шанс, перепрыгнуть всю эту скорбную лестницу и сразу же очутиться в мире кино.
И вот, однажды, я оказался на такой тусовке. Кажется, это была афтепати после премьера фильма Лунгина. На таком мероприятии всегда небольшое количество людей, где все друг друга знают. Все общаются на личном уровне. И вот ты — единственный человек, который не знает никого, и соответственно, никакого интереса для публики не представляешь.
Люди, которые сидели за баром, видели меня периферийным зрением, но не фокусировали внимание. В какой-то момент им начинало казаться, что они меня узнают, потому что «где-то меня уже видели» (смеется). Иногда их дискуссия прерывалась, они поворачивали головы, а там я — проплываю со стаканом. Они неловко кивали и спрашивали: «на каком проекте мы виделись?» Я подходил, делал вид что мы, естественно, знакомы. «Старик! Сто лет с тобой работаем!» Сейчас это дико смешно вспоминать, а тогда было очень дискомфортно. Это было смешно, но, видимо, я был не очень убедителен, потому что в итоге это ни к чему не приводило. На самом деле в таких ситуациях редко удается договориться о каких-то проектах.
И вот там появился Федор Бондарчук. Шикарно одетый, просто бомба! Все внимание публики переключилось на него. У меня было с собой несколько дисков, и почти все я раздал совершенно случайным людям, из разряда «третий ассистент четвертого помощника на площадке». Я решил вручить свой диск Бондарчуку, а он весь вечер с кем-то общается, стремительными движениями передвигается в пространстве, я ничего не успеваю сделать.
И вот он собирается уходить, начинает спускаться по винтовой лестнице, я бегу за ним. Либо сейчас — либо никогда. Я его неловко окрикнул, и он резко остановился. В этот момент я не успел затормозить и врезался лбом в его затылок. Оттоптал шикарные туфли. В общем, ворвался в мир кино. Я сильно извинялся, но момент уже проигран. В итоге я протянул ему диск, сказал, что хотел пробиться в кино (смеется). Он быстро сказал «Давай! Конечно». Взял диск, положил в карман и ушел. На его месте, я бы конечно этот диск сломал и выбросил. Так начать знакомство — это надо уметь. И вот, недавно, на «Золотом орле», он подошел меня поздравить... У меня было большое желание сказать, что я тот самый мальчик, который, много лет назад, решил лбом испытать его голову на прочность! (смеется)
— Самая эпичная из известных мне историй о старте карьеры (прим. П.Урсу)
Дима, есть ли событие, которое стало поворотным в твоей жизни?
Было две операции на руку с разницей в полгода. Я не смог из-за этого поступать в первый класс гнесинской школы на фортепиано, и мне посоветовали тогда пойти на ударные инструменты. Я пошел и это полностью изменило мою жизнь. Через несколько лет палец восстановился, к ударным инструментам я присоединил обучение на спец.фортепиано. Благодаря этому неприятному событию, я приобрел специальность, которая сделала меня композитором. Я бы не стал писать музыку, если бы владел только фортепиано, был бы совсем другой взгляд на многие вещи. Так что то, что вам в данный момент может казаться трагедией, может оказаться для вас билетом в жизнь.
…ЧТО?
Я бежал по эскалатору наверх и столкнулся с человеком. Я упал, и туда, где заворачивается лента эскалатора, попала моя рука. Было много крови. Зашивали, оперировали, кожу брали из другого места.
(WaveForum предупреждает: бег по эскалаторам опасен для здоровья музыкантов)
Дима, ты завел канал на YouTube, где делишься с аудиторией своим опытом. Теперь многие молодые композиторы ориентируются на твое мнение. А у тебя самого есть наставники?
Да, конечно. Я преклоняюсь перед Ильей Лукашевым и его талантом (смеется). На самом деле я стараюсь учиться у как можно большего круга людей. Не обязательно находящихся рядом со мной, и не обязательно из моей специальности. Более того, в последнее время я заметил тенденцию, что мне интересны люди из других сфер. Смотрю сейчас лекции режиссеров, сценаристов... Мне кажется, что единственный способ выживания - это постоянное движение вперед. Если серьезно, с удовольствием назову некоторых людей, которые сделали из меня музыканта.
Ада Моисеевна Трауб — мой педагог в школе по фортепиано. Я проучился у неё всего лет пять — вроде бы совсем немного, но это оказало самое важное музыкальное влияние на меня. Это человек, уроки которого продолжали воздействовать на меня, когда я уже учился в консерватории, и даже сегодня. Вещи, которые были заложены тогда, только сейчас раскрываются. Уникальный педагог, которого даже не с кем сравнить. Она умела своим фантастическим примером, с невероятным уважением к личности, воспитывать требовательность к себе, что, собственно, является главным в любой профессии. Особенно в искусстве, где нет никаких четких и осязаемых мерил, систем оценок качества. Я был очень талантливым мальчиком, которому все просто давалось, и уровень качества всегда был средний. Проще говоря - паразитировал на способностях. Есть деспотичные педагоги, которые заставляют, психологически подавляют ученика. Принято считать, что в искусстве это чуть ли не норма. А это был абсолютный антипод. Невероятно интеллигентный, образованный человек, интересный, с живым умом. Она обожала своих детей и через любовь воздействовала на них. Про неё я могу ещё три интервью дать (смеется).
Педагог, которая привела меня в музыку - Зенкина Надежда Григорьевна. Феноменальный педагог сольфеджио, в которую были влюблены все ученики. До сих пор к ней лишь самые теплые чувства. Двоскина Елена Марковна - любимейший педагог по гармонии.
Пекарский Марк Ильич - мой педагог по ударным инструментам, очень сильно на меня повлиял. Открыл для меня мир современной музыки, поначалу казавшейся мне какой-то ерундой.
Воронцов Юрий Васильевич - мой профессор по композиции. Невероятно образованный и тонкий музыкант, который, в отличие от многих, не пытался загнать студента ни в какие жанровые рамки. Всегда был готов послушать и поработать над моими бесконечными неакадемическими сочиненими. Загний Сергей Анатольевич - педагог по полифонии, человек, прививший мне большую любовь к несуществующим видам письма (смеется). Мой профессор по фортепиано в консе - Нерсесьян Павел Тигранович.
С педагогами мне неприлично повезло. Кого бы я не назвал — это все феноменальные люди. На мою личность это воздействует примерно так:
Ну и конечно — мои родители, оказавшие невероятный объем поддержки и веры в меня, даже в ситуациях, когда я в себе сомневался. С самого раннего возраста и до сегодняшнего дня. Моя бабушка, проявившая нечеловеческое терпение и любовь к крайне непростому начинающему музыканту. Любимая жена, конечно, тоже очень поддерживает. Теперь ещё и дети стали советовать, как улучшить мою музыку (смеется).
Оказавшись перед Бахом, что ты ему скажешь? Или просишь?
