«Разговоры о том, что джаз умер — это полная фигня» | Саша Машин
Саша Машин — джазовый барабанщик, продюсер лейбла Rainy Days и еженедельных понедельничных концертов-вечеринок Happy Lab в клубе Алексея Козлова. Саша рассказал нам о своем профессиональном становлении, чем его покорил Нью-Йорк, как важна поддержка коллег, а так же почему мы не замечаем, как быстро утекает жизненное время. Вопросы задает Полина Урсу.
(Фото обложки: © Kirill Smyslov)
Альбом «Outsidethebox» стал релизом года по версии Радио Джаз, поздравляю! Это твоя первая сольная работа?
Это двойной дебют — для лейбла Rainy Days и для меня, поэтому было вдвойне волнительно и, одновременно, приятно поработать над этим проектом. Когда первый раз выпускаешь альбом такого плана, тебе необходимо стать профессиональным человеком в разных областях. Довольно сложно освоить сразу несколько профессий — нужно параллельно думать о музыке и о технических аспектах.
Ты выступил также в роли продюсера?
Да, и я не остановился на этом, поскольку продюсирую все остальные альбомы для лейбла. Я даже теперь ощущаю, как во мне конкурируют разные виды деятельности. Одна часть меня хочет, чтобы я барабанил, а другая, чтобы продюсировал альбомы для других музыкантов.
Честно говоря, у нас не хватает современной джазовой музыки, которую можно было бы услышать в записи. У нас довольно большая традиционная школа и весь традиционный джаз очень неплохо представлен, в том числе в виде записей, а вот с современной школой дела гораздо хуже. Многие музыканты считают, что современная джазовая музыка не достойна того, чтобы её записывали.
Я слышал много мнений по поводу того, что «вот когда-то было то, а теперь совсем не то». Старческие разговоры... Во время своих поездок в США, в Нью-Йорке, я ходил на концерты выдающихся современных музыкантов и понимал, что разговоры о том, что джаз умер - это полная фигня. Доказательством этому служили потрясающие концерты, которые я слушал там. В какой-то момент мне захотелось доказать, что существует огромное количество потрясающей современной музыки, и она продолжает развиваться.
Мне всегда каким-то образом хотелось поддержать эту волну современного джаза здесь, в России. Сегодня для этого есть огромное количество возможностей: это лейбл Rainy Days и клуб Алексея Козлова, который, кстати, признан лучшим клубом по опросу портала «All About Jazz».
Ты - барабанщик, выпустивший полноценный альбом. Ты сам писал музыку?
Бывают композиторы, бывают музыканты, бывают барабанщики (смеется). Не думаю, что меня можно назвать композитором на данный момент. Потихоньку я начинаю развиваться в этом направлении, но для первого своего альбома я не написал ни одной песни. Это были композиции моих любимых музыкантов, которых я пригласил для записи. Большая часть того, что я делал с музыкой - это аранжировки. Я сильно переработал композиции моего друга Алекса Сипягина — как раз первая композиция на альбоме его авторства была очень сильно переосмыслена. В какой-то момент Саша даже сказал, что моя версия ему нравится больше (смеется). Надеюсь, мой третий альбом будет каким-то образом связан с моими собственными попытками написать мелодии и как-то продвинуться в этом направлении.
Вообще когда-то я действительно переживал на эту тему. Все мне говорили: «Саш, выпускай альбом! Уже нужно что-то иметь», а я говорил: «Но я же не пишу музыку!» К моему огромному удивлению все говорили - ну и что?
Было огромное количество феноменальных барабанщиков, которые не являлись композиторами, но тем не менее, они оставили монументальный след в истории джазовой музыки. Взять к примеру Арт Блэйки. Его ансамбль «Jazz Messengers» стал, пожалуй, одним из самых известных ансамблей за всю историю джаза. Основной целью должно быть именно создание музыки, а не амбиции композиторства. Зачем делать что-то не очень круто? Я заимствовал потрясающие композиции у моих друзей, мне кажется это нормально.
Может ли музыка на барабанах быть самодостаточной?
Музыка, написанная за роялем и за барабанами - это немного разные вещи. Но у меня есть замечательные примеры проектов, где барабанная музыка может ощущать себя полноценно.
Недавно знаменитый режиссер Илья Хржановский выпустил свою эпопею, которую снимал 10 лет - это фильм «Дау» про академика Льва Ландау. Я снимался в этом кино 10 лет назад и ко времени долгожданной премьеры режиссер позвал меня сыграть часовые барабанные соло между показами эпизодов этого фильма. Все происходило в Париже в течение трех недель на сценах двух самых главных театров города - Шатле́ и Де ля Виль. Задача была непростая - играть 45 минут на барабанаx так, чтобы это оставалось интересным. Честно говоря, играть на барабанах больше 20 минут, чтобы это не теряло привлекательности, крайне сложно. Но мне кажется, мы справились.
В какой-то момент я позвал свою подругу Алину Сокольскую - феноменальную танцовщицу из Барселоны (alinasokulska.com). Она невероятно хорошо понимает музыку, понимает форму и размеры, когда ставит хореографию. Однажды я показал ей композицию Дофера Юсифа, с которым мне довелось сотрудничать. Я поставил ей запись и сказал, что размер 39/16. Через несколько дней Алина показала мне танец, где она локтями отмечала первые доли этой композиции. Не все музыканты высчитывают это сразу! Мы с ней сделали дуэт, который называется «Deech» (deeech.com).
История про название весьма забавная. Я выступал на фестивале Бутмана «Триумф Джаза» в Московском Доме Музыки со своим проектом OUTSIDETHEBOX. После меня играл Ришар Бана! Кто-то из музыкантов, пришедших на концерт (очевидно послушать Ришара), запостил сторис в инстаграме с подписью: «Пришел, а тут дичь какая-то». Мы увидели и поняли, что это и будет названием для нашего проекта с Алиной (смеется).
Так что у нас есть дуэт, где за музыку ответственный я, а за хореографию Алина. В нем я также играю на электронных синтезаторах, и я безумно рад использовать совершенно новый феноменальный барабанный инструмент Sensory Percussion. Это датчики, которые считывают информацию от ударов и интерпретируют её специальным образом, создавая космические звуки. Так что да, на барабанах можно создавать музыку.
Почему ты выбрал джаз и ударные?
Кажется, я счастливый человек, потому что мне не приходилось делать сложных выборов в своей жизни. Все решения происходили естественно и очень логично. Тоже самое было с выбором профессии. Я получил в подарок от бабушки искусственный детский барабан с клеенкой вместо пластика. Какая-то проклеенная простыня! (смеется) И барабанные палочки, как принято рисовать в мультфильмах — с круглыми наконечниками. Я взял палку и первым же ударом порвал барабан. На что бабушка и мама сказали: «Похоже будет музыкант!»
Это было ключевым моментом, после которого меня решили отдать в музыкальную школу. Видимо, я успешно выполнил все тестовые задания, потому что сложность выбора была уже у преподавателей. Каждый из них хотел забрать меня в класс своего инструмента.
Но каким-то неведомым образом в этом году был перебор студентов на тромбон. Обычно я шучу, что 76-й был годом, когда все дети родились с очень большими губами (смеется). Мне сказали, что придется подождать, пока отсеются другие кандидаты, чтобы можно было занять чье-то место. Но никто с тромбона не ушел и мне нужно было выбирать другой инструмент. А мне было вообще все равно на чем играть! Место было в классе ударных - я пошел. Сейчас я не представляю себя тромбонистом, хотя губы до сих пор большие. (смеется)
Дальше я учился в школе игре на классических ударных. Со временем появляется предмет, который называется оркестр. Что это? — это тарелки, малый барабан, большой барабан. Играешь марши, «Прощание Славянки»... обычный репертуар духового оркестра. Но наш оркестр немного отличался от остальных, потому что дирижер любил более популярную музыку. Он приносил переложения эстрадных мелодий для оркестра, например — ламбаду. В какой-то момент стало понятно, что малый, большой барабан и тарелки — это не тот набор инструментов, который нужен для исполнения таких композиций. И было принято решение, что в музыкальную школу покупают ударную установку.
Она жила в классе оркестра. Мне очень хотелось ею овладеть, поэтому я начал заниматься дома на кастрюлях и крышках от них. Я барабанил по всей кухонной утвари, которую можно себе представить, вызывая дикий грохот, который не остался незамеченным соседями из квартиры выше. Там жил парень, который дружил с ребятами-музыкантами. Однажды он спустился ко мне и предложил познакомиться с ребятами, которые играют джазовую музыку, они как раз искали барабанщика.
Они предложили принести записи. Я послушал, понял, что это интересная музыка и решил попробовать... Правда мне необходим был хотя бы тройник — тарелка, малый барабан и хай-хет. Ребята исчезают и работают на заводе, чтобы купить мне этот тройник. Через некоторое время мы идем в комиссионку и покупаем инструмент. Это были какие-то жуткие тарелки советского производства. Они не сильно отличались от кастрюль у меня дома. Ещё там был малый барабан, тоже подозрительный, но это уже был инструмент!
Раз в неделю, на выходных, мы собирались в подъезде жилого питерского дома, даже приносили какие-то колонки, был целый ансамбль! Бас-гитара, ритм-гитара, соло-гитара и барабаны. Мы репетировали на лестнице. Собиралась толпа соседей, которые, к нашему удивлению, не были против, садились, слушали. Это напоминало скорее клуб, чем просто репетицию. «Квартирнички на лестнице». (смеется) А потом ребята ушли в армию, и я остался наедине с барабанами… Параллельно с музыкальной школой я стал брать уроки у частного преподавателя по технике. Я пошел в питерский джаз-клуб «Квадрат», нашел там сверстников, единомышленников и начал музицировать с ними. Такое вот начало.
Когда я принес в музыкальную школу все дипломы с того конкурса, как «лучший барабанщик», «лучший ансамбль» и диплом за «лучшие аранжировки», мне указали на дверь директора и сказали, что вход в класс специальности только через его кабинет. А я сказал, что у меня как раз стало очень мало свободного времени, так что я больше не буду ходить! Это было за два месяца до окончания музыкальной школы. Можно сказать, что меня выгнали, а может, я и сам ушел. Я помню тот день, когда я вышел из музыкальной школы абсолютно счастливым. Шел дождь, я хлюпал по лужам и шел к остановке метро, чтобы доехать до джаз-клуба, в который я уже регулярно ходил.
Потом ты где-то ещё учился?
Дальше всё моё обучение сводится к абсолютному самообразованию. Больше я нигде не учился, за исключением двух месяцев в училище Мусоргского, куда я поступил по настоятельной просьбе моих друзей-музыкантов, которые преподавали там. Через два месяца я понял, что это совершенно бесполезная потеря времени, потому что я провожу с этими преподавателями гораздо больше времени в поездах на гастролях, на репетициях и концертах, и мне нет смысла к ним же ходить в класс. Я бросил учебу и просто регулярно занимался в месте, где стояли мои барабаны. Кстати сказать, они были куплены на деньги, сэкономленные от покупки джинс!
Мы поехали с оркестром музыкальной школы на мои первые гастроли в Италию, там я жил в семье. В конце нашего пребывания в Италии каждая семья делала подарок русским детям. Моя семья сказала: «Мы тебе подарим деньги и отведем на рынок. Там много хороших вещей, например, джинсы. Сможешь выбрать что хочешь на эти деньги». Но я их там не потратил. Я знал, что если я поменяю эти деньги в России по текущему курсу, мне почти хватит на барабаны. Так и случилось. Я купил барабаны вместо джинс. Удивительно, что тогда эти вещи были сопоставимы по цене. Дальше я поставил эти барабаны у себя дома в пятиэтажке в Петербурге и занимался прямо дома и соседи каким-то образом с этим мирились, не знаю, как это возможно. Я сжалился и отвез барабаны в джаз-клуб «Квадрат». С тех пор я просто поселился там. Занимался и ночевал. Иногда там, конечно, происходили дикие случаи:
Я стал играть в русском ансамбле, пропагандирующим Диксиленд. Мы вышли на улицу и играли напротив Елисеевского магазина. Это казалось революционным! Как так, музыканты на улице? Да кто им позволил? Диксиленд — это совсем несложный, с одной стороны, стиль, но с другой, от барабанщика требуется довольно неплохая техника. На тот момент для меня кумиром был Бадди Рич. Он славился своей виртуозностью. Я старался быть похожим на него и играл соло в его стиле. Очень быстро мы с ансамблем обнаружили закономерность: чем больше у нас барабанных соло — тем больше денег в нашем портфеле. С тех пор в каждой композиции были барабанные соло. В 16 лет это были мои первые деньги, заработанные на джазе.
Кем ты вдохновлялся в начале пути? Были бы у тебя ещё кумиры?
Да, у меня была целая серия музыкантов, за которыми я следил. Мне повезло, что я стал двигаться от традиционной музыки в сторону более современной. Чаще всего молодые ребята увлекаются какой-то современной музыкой и начинают изучать то, что актуально в данный момент. И только потом, спустя годы занятий, понимают необходимость изучения более ранней музыки. Ведь нужно понимать откуда берутся корни и истоки. Почему их любимые музыканты звучат так круто, а у них так круто не получается? — потому что они не знают корней. Мне очень сильно повезло — в самом начале, когда пришел я в джаз-клуб «Квадрат», я сразу попал в Диксиленд. А с него, собственно, джаз и начался.
Первым, кто захватил меня своей игрой, был Бадди Рич. Потом я сильно увлекся игрой Макса Роуча — это был следующий эволюционный шаг к музыке би-боп (на футболке Саши надпись «Bebop is dead» — прим. Феи контента). Я был под большим влиянием Чарли Паркера, Диззи Гиллезпи. А следующим этапом был ансамбль Майлза Дэвиса - квинтет с Уэйном Шортером на саксофоне, с Херби Хэнкоком на фортепиано, Роном Картером на контрабасе и конечно, Тони Уильямсом на барабанах. Тони Уильямс стал кумиром для меня на несколько лет. Следующим, и самым важным этапом была музыка Джона Колтрейна и его квартета. И конечно Элвин Джонс.
Как считаешь, что сегодня нужно делать начинающему музыканту? Как найти себя и свой стиль?
Здесь я могу ответить уверенно, потому что в последнее время много преподаю и у меня выработалось четкое представление. Первое, и самое важное - в начале нужно заложить хорошую техническую базу. Когда мы молоды, физиология позволяет нам очень быстро добиваться технического результата. У молодых музыкантов чаще всего техника в разы превосходит их интеллектуальный уровень развития. И это нормально. Нужно пользоваться этой особенностью организма и уделять как можно больше времени технике. Первые 3-4 года можно смело вкладывать в эту область максимальное количество инвестиций.
Дальше нужно подтягивать общемузыкальные и общекультурные аспекты. Стараться слушать много разной музыки. Не только ту, с которой вы хотите связать свою профессию. Я джазовый барабанщик, но это не значит, что я не должен изучать классическую музыку, рок, поп-музыку. Не надо думать, что это какая-то «не та» музыка. У неё свои сложные правила, которые было бы неплохо знать. Даже если ты классический музыкант, ты должен понимать как работают другие направления. Развивайте ещё и просто кругозор! Не только музыкальный, но и общекультурный.
Пример из жизни — когда-то я на 10 лет переключился на фотографию и практически не занимался музыкой. Игра на барабанах для меня была способом заработка, а вот фотография стала моей настоящей страстью. Ходил и фотографировал всё, что меня окружало. Я снимал на пленку, которую потом надо ещё проявлять, сканировать и так далее. Все это безумные траты времени. С точки зрения музыканта — это была катастрофа и распыление, разбазаривание всех моих профильных ресурсов. В самое лучшее время, когда голова работает на пике способности усваивать информацию — я фотографировал, вместо занятий на барабанах. Как музыкант я деградировал на тот момент, но, как оказалось годы спустя, эти 10 лет не прошли даром. Они помогли мне посмотреть на музыку не только со стороны музыканта, изнутри, но и со стороны слушателя. Когда ты смотришь изнутри, ты напоминаешь сумасшедшего программиста, который видит не интерфейс, а код: запятые, черточки и набор знаков. Ты видишь свое произведение через набор черточек, которые лично тебе о чем-то говорят. Так музыканты смотрят на музыку. К сожалению, музыканты склонны слишком долго фокусироваться на внутренних вещах, поэтому я рекомендую заниматься чем-то ещё.
Очень важно понимать, сколько вообще жизненного времени у вас есть. Нам кажется, что это время бесконечно, особенно в начале пути. На самом деле, с каждым годом ощущение времени сокращается, оно идет быстрее. Ты все меньше успеваешь и тебе уже нужно больше времени на то, чтобы постигнуть новые вещи. Наглядно это можно увидеть на примере таблицы Тима Урбана.
Таблица «Life Calendar» by Tim Urban
